рассказ

Путешествуя во времени, не надевай новый костюм

1991

— Сэр, Герберт Уэллс вернулся!

— Да? Где же он?

— Вон он, сэр. Бегает по полу возле компрессоров.

— Проклятая крыса! Как он так оказался? Немедленно схватить, там рядом незащищенная проводка!

Старший лаборант поднял крысу за хвост и подошел с ней к профессору. Крыса спокойно обозревала беспорядок, царивший в лаборатории, медленно вращаясь вокруг своей оси. Тем временем профессор изучил ее собственное состояние и заключил:

— Наружных повреждений нет. Сколько времени он отсутствовал?

— Около минуты, сэр. Точнее установить не удалось.

— Ну тогда останови хронометр... И, знаешь что?.. Давай повторим процедуру с теми же параметрами, но только с другим зверьком. Возьми, скажем, Урсулу.

— Да, сэр.

Пока старший лаборант записывал в журнал: «1027 опыт. Крыса Герберт, 311 г. Возвращение через 60 секунд. Напряжение на обмотке бета: 296 киловольт. Давление...», профессор Лонстоун повертел флегматичного Герберта в руках и вернул его в общую клетку. Он был озадачен. За все время опытов ни он, ни военный компьютер не смогли обнаружить никаких математических зависимостей между параметрами опытов и временем отсутствия животных. И самое плохое здесь заключалось в том, что свыше 95 процентов крыс бесследно исчезали с опытного стола, стоило опустить рубильник.

Над дверью мигнул индикатор, сообщающий, что идет распознавание электронного перстня. Дверь распахнулась. На пороге стоял коммодор Аткинс с кителем через плечо. Сквозь его песочную форменную сорочку проглядывали темные полоски тельняшки.

— Приветствую, проф! У меня плохие новости.

— Что такое?

— Адмирал Мигрим недоволен темпами исследований.

— Ну это не новость...

— Мне только что позвонили из штаба и сказали, что он едет к нам с инспекцией.

— Ну что же, пускай едет. Мне скрывать нечего.

— Удачи, проф, — сказал Аткинс и вышел. Коммодор был всегда немногословен и этим редким положительным качеством завоевал множество друзей.

— Хм, спасибо за предупреждение, — пробормотал Лонстоун в сторону закрывшейся двери и крикнул лаборантам:

— Джентльмены, к нам направляется инспекция. Приберитесь-ка в лаборатории, а я тем временем съезжу домой и переоденусь в более приличный костюм.

Идея была светлой, поскольку старый, вылинявший от многочисленных стирок спортивный костюм, в котором профессор щеголял в своей лаборатории, был совершенно непредставителен.

Когда Лонстоун вернулся, его не узнали на пропускном пункте лабораторного комплекса. Часовые наставили на него длинные стволы карабинов и нипочем не хотели пропускать, пока не подтвердилась истинность его удостоверения. Они никогда еще не видели Лонстоуна в таком ослепительно-белоснежном выходном костюме с золотистой бабочкой.

Вскоре появилась и комиссия из штаба. Адмирала Мигрима, коренастого человека с красным лицом и густыми бровями, сопровождал адьютант в погонах планетарного десанта и с глубоким шрамом через всю щеку.

. . .

	рассказ путешествуя во времени, не надевай новый костюм рассказ Путешествуя во времени, не надевай новый костюм 1991 — Сэр, Герберт Уэллс вернулся! — Да? Где же он? — Вон он, сэр. Бегает по полу возле компрессоров. — Проклятая крыса! Как он так оказался? Немедленно схватить, там рядом незащищенная проводка! Старший лаборант поднял крысу за хвост и подошел с ней к профессору. Крыса спокойно обозревала беспорядок, царивший в лаборатории, медленно вращаясь вокруг своей оси. Тем временем профессор изучил ее собственное состояние и заключил: — Наружных повреждений нет. Сколько времени он отсутствовал? — Около минуты, сэр. Точнее установить не удалось. — Ну тогда останови хронометр... И, знаешь что?.. Давай повторим процедуру с теми же параметрами, но только с другим зверьком. Возьми, скажем, Урсулу. — Да, сэр. Пока старший лаборант записывал в журнал: «1027 опыт. Крыса Герберт, 311 г. Возвращение через 60 секунд. Напряжение на обмотке бета: 296 киловольт. Давление...», профессор Лонстоун повертел флегматичного Герберта в руках и вернул его в общую клетку. Он был озадачен. За все время опытов ни он, ни военный компьютер не смогли обнаружить никаких математических зависимостей между параметрами опытов и временем отсутствия животных. И самое плохое здесь заключалось в том, что свыше 95 процентов крыс бесследно исчезали с опытного стола, стоило опустить рубильник. Над дверью мигнул индикатор, сообщающий, что идет распознавание электронного перстня. Дверь распахнулась. На пороге стоял коммодор Аткинс с кителем через плечо. Сквозь его песочную форменную сорочку проглядывали темные полоски тельняшки. — Приветствую, проф! У меня плохие новости. — Что такое? — Адмирал Мигрим недоволен темпами исследований. — Ну это не новость... — Мне только что позвонили из штаба и сказали, что он едет к нам с инспекцией. — Ну что же, пускай едет. Мне скрывать нечего. — Удачи, проф, — сказал Аткинс и вышел. Коммодор был всегда немногословен и этим редким положительным качеством завоевал множество друзей. — Хм, спасибо за предупреждение, — пробормотал Лонстоун в сторону закрывшейся двери и крикнул лаборантам: — Джентльмены, к нам направляется инспекция. Приберитесь-ка в лаборатории, а я тем временем съезжу домой и переоденусь в более приличный костюм. Идея была светлой, поскольку старый, вылинявший от многочисленных стирок спортивный костюм, в котором профессор щеголял в своей лаборатории, был совершенно непредставителен. Когда Лонстоун вернулся, его не узнали на пропускном пункте лабораторного комплекса. Часовые наставили на него длинные стволы карабинов и нипочем не хотели пропускать, пока не подтвердилась истинность его удостоверения. Они никогда еще не видели Лонстоуна в таком ослепительно-белоснежном выходном костюме с золотистой бабочкой. Вскоре появилась и комиссия из штаба. Адмирала Мигрима, коренастого человека с красным лицом и густыми бровями, сопровождал адьютант в погонах планетарного десанта и с глубоким шрамом через всю щеку. . . .