рассказ зелёный cыр

рассказ

Зелёный cыр

1997

Большой, будто налившийся кровью солнечный шар медленно погружался в Тихий океан, оставляя небосвод во власть наползающей из бесконечной пустоты ночной тьме, пока еще темно-синей, только набирающей силу и глубину. Очень скоро она получит этот мир в безраздельное пользование, и лишив все вещи в нем привычных красок и очертаний, сделает его совсем другим, непривычным, загадочным и немного пугающим. И кто знает, ограничится ли ночь лишь тем, что сменит яркие цвета дня на холодные оттенки черноты, или же изменит в нашем мире еще что-то, что кажется нам таким само собой разумеющимся и незыблемым днем.

Теплый усталый ветерок нехотя перебирал широкие листья пальмовой рощицы, росшей на крутом берегу. Они тихо шелестели и качались на фоне яростного пламени, тонущего в невозмутимых водах океана.

Стив Лайонетт подтянулся и забрался на бетонную стену, ограждавшую военно-морской учебный центр Лас-Коритас от остальной части мира. Эта самая другая часть имела по меньшей мере одно неоспоримое преимущество: в ней существовали и другие развлечения помимо чистки винтовки, отработки навыков ведения боя и строевой подготовки. Стив встал на колени на край стены, держась за вбитый в нее шаткий стальной прут и стараясь не задеть натянутые прямо перед его носом нити сигнализации, осторожно поднялся во весь рост. Он знал, что если эти струны зазвенят, то проснутся если не все дьяволы в аду, то уж точно все офицеры в части, а это, всякому ясно, куда хуже. Страна бдительно берегла духовную непорочность своих защитников от соблазнов гражданской жизни. Но, тем не менее, эти соблазны были сильнее.

Взводный сержант Лайонетт был профессионалом своего дела. Никто лучше него не мог удрать из части незамеченным для командиров. И хоть по воскресеньям ему предоставляли положенную для сержантского состава суточную увольнительную в город, но его свободолюбивая натура никак не могла смириться с неизменно — но вовсе не неизбежно — следующими за ней шестью днями, наполненных невыразимо давящей на мозги романтикой флотских будней. Так что на утреннем построении все, кому хотелось, могли созерцать сияющую в предвкушении самовольного оставления части как единственная медаль за выслугу лет на груди командира части коммодора Айенса, мордашку Лайонетта, а на послеобеденном разводе — ее же, но со следами здоровой усталости и ясно читаемого чувства выполненного долга. Ну а то, что время от времени какой-нибудь излишне серьезно воспринимающий жизнь и взаимоотношения в войсках коммандер к примеру, собираясь отдать Лайонетту какое-то очередное дурацкое распоряжение, нигде не мог его разыскать, даже прочесав вдоль и поперек все привычные места обитания сержантов в части, так это обычно расценивалось им, как очередное проявление собственной крайней тупости, а посему тщательно скрывалось ото всех и вскоре напрочь забывалось. Тем более, что со своим непосредственным командиром лейтенантом Буги Бронксом Лайонетт был в самых теплых отношениях и тот постоянно прикрывал своего разгильдяя-подчиненного. Настолько успешно, что в офицерском коллективе уже достаточно давно укрепилось подсознательное убеждение, что спрашивать Буги про местонахождение Лайонетта, значило ставить себя в смешное положение. И лишь когда проходили очередные тактические учения, сержанту приходилось жертвовать своим незаслуженным отдыхом и иногда по целой неделе не вылезать за пределы части.

Как подобает всякому уважающему себя профессионалу, Лайонетт охотно делился своим умением с другими, передавая накопленный опыт всем, кто стремился его перенять. Вот и теперь, после того, как он четко отработанным движением перенес ногу через чуть провисавшую контактную нить, согнул корпус и, оказавшись по другую сторону ужасной паутины, в которую в самом начале своей счастливой жизни попалось столько почти ни в чем особенном не повинных здоровых молодых людей, когда-то прежде не ведавших горя, а теперь жертвующих все самые светлые стороны своей души в угоду придуманным шайкой старых пройдох с огромными звездами на погонах представлениям о долге настоящего мужчины, спрыгнул в высокие заросли папоротника под стеной, над ней появилось еще две головы. И еще две фигуры в пятнистой форме, залитые с одной стороны темным золотом солнечного света, а с другой — призрачным серебром установленного на стене прожектора, аккуратно повторили скупые движения ритуала Временного Оставления Родной Части На Ее Полное И Безоговорочное Собственное Усмотрение и приземлились рядом со Стивом Лайонеттом. Сержант Вуден и капрал Маттимокс тоже были не прочь иногда променять глубокий и спокойный сон на отличной мягкой койке в просторной и уютной казарме на полную опасностей вылазку в ночные джунгли, где на каждом более-менее удобном суку неосторожных военнослужащих поджидают кугуары с горящими зеленоватым светом глазами, поперек тропинки с интервалом в пять шагов валяются гремучие змей, поджидая, когда же на них кто-нибудь наступит, дав формальный повод впиться ядовитыми клыками в нежную кожу высоких шнурованных ботинок на рифленой подошве, а уж москиты, так те и вовсе проходу не дают. А все потому что трем прекрасных созданиям из соседнего городка, уже достаточно давно знакомым с доблестными воинами, пришла мысль устроить небольшой пикник на ночном пляже при ярком свете полной луны и ласковом шорохе прибоя, о чем они и не замедлили сообщить им через дежурного телефониста.

И вот уже три поднятых по тревоге бойца осторожно пробирались сквозь густой субтропический подлесок, ритмично хлопая себя по открытым частям тела ладонями, и не подозревая, что тем самым они только вызывают на себя новые стаи свирепых летающих хищников, а солнечный свет, пробивавшийся сквозь деревья на берегу, становился все слабее и пурпурное зарево на горизонте уступало все прибывающим ордам звезд, возглавляемых полной луной.

— Надо было прихватить с собой мачете, — пробормотал Вуден и едва успел увернуться от выпущенной Лайонеттом упругой ветки, тут же хлестнувшей по лбу Маттимокса, как раз пытавшегося его обогнать на узкой тропинке.

— Что ты сказал? — не расслышал Лайонетт.

— Я сказал, что ты бы лучше придерживал ветки. Ты ведь не хочешь нас с Порки поубивать по пути?

— Да, Стив, — поддержал его Порки Маттимокс, потирая лоб. — Что ты будешь делать один с тремя девчонками?

— Интересная мысль... — задумчиво пробормотал Лайонетт.

Они шли дальше, обходя толстые древесные стволы и поминутно застревая в каком-нибудь особенно колючем кусте.

— Ни за что бы не поверил, что в этих местах бывают такие чащобы. Могли бы проложить хотя бы нормальную тропинку, — сказал Порки.

— Кто? — отозвался Лайонетт.

— Ну люди, которые здесь ходят...

— Ты думаешь, здесь люди ходят?

Маттимокс призадумался, и тут сзади него раздался голос Вудена:

— Нас видели часовые? — спросил он.

Порки удивился, до сих пор ему почему-то казалось, что Вуден шел впереди.

— Конечно, Майк, — сказал Порки. Он перелезал ограду последним и успел заметить отблеск света на бинокле наблюдателя на вышке.

— Что-что? — удивился Вуден.

— Я говорю, конечно видели, — пояснил капрал и налетел на него, остановившегося посреди тропы. Все-таки Вуден действительно шел впереди.

— Кто кого видел?

— Нас — часовые.

— Ну и что?

— Ты же сам спрашивал.

— Когда?

— Только что.

— Ты бредишь, Порки. Я уже минут пять ни слова не сказал. Значит, говоришь, видели... Кто, не заметил?

— Мне наплевать, кто, — подал голос Лайонетт откуда-то спереди из-за листвы. — Начальник караула сегодня Ягара. А он, похоже, еще никого не сдавал.

— Он же вчера стоял, — удивился Вуден.

— Кто? — поинтересовался Лайонетт, догоняя его сзади и хлопая рукой по плечу.

Вуден вздрогнул.

— Ты откуда взялся?

— Да вот влез в какой-то бурелом и отстал от вас.

— Ребята, — спросил Порки, — мы вообще втроем идем?

— Кто сейчас начальник караула, Стив? — спросил Вуден.

— Джемисон. Этот старый сукин сын сживет нас со света, если что-то пронюхает. Так что возвращаться придется так же осторожно.

Остаток пути до дороги они прошли в полном молчании.

Несмотря на поздний час, движение на трассе было довольно оживленным. Проносившиеся мимо трейлеры то и дело обдавали их горячими волнами пыли и гари. Вуден не выдержал.

— Давайте пойдем подальше от дороги, — предложил он.

— Нет, Майк, — ответил Маттимокс. — Мы и так себе чуть все ноги не переломали в этих джунглях. Да и ты же знаешь, сколько в этой высокой траве водится всякой нечисти.

— Да, Майк, — поддержал его Лайонетт. — Нас там загрызут в два счета.

— А тут нас рано или поздно раскатает по дороге какой-нибудь нализавшийся водитель, — пробурчал Вуден, но с дороги так и не сошел.

— Стив, а что ты там говорил про Ягару, — спросил Маттимокс. — Я тоже слышал.

— Когда?

— Ну недавно, в лесу.

— Ты что-то путаешь, Порки. Я про него ни слова не сказал. Правда ведь, Майк?

— Черт тебя знает, Стив, что ты там про кого говорил.

— Да нет, Майк, я серьезно.

— Ладно, забудем.

И они продолжали пылить дальше по раскаленной за день и теперь медленно остывающей полосе асфальта. Впереди уже показался маленький городок, где жили девушки, а от солнца на горизонте осталась лишь тонкая полоска.

Девушки ждали их в высоком открытом джипе у въезда в городок. Порки первый заметил их с дороги и радостно завопил:

— Цель в десяти градусах, возвышение пятнадцать, направление на голубой «Вильямс», полный выпивки, закуски и девчонок!

— Слышишь, Порки, — окликнул его Вуден. — Ты бы лучше остался в части да почитал книжку по баллистике своей любимой безоткатной пушки. Возвышение тут всего три. Ты слышал, Стив? И этот лопух будет прикрывать нашу роту на следующих учениях.

— Я не боюсь, Майк. Ему же не дадут боевые снаряды...

— Уж будь уверен, этот убийца сумеет нас разнести на маленькие клочки даже учебными.

Они подошли к автомобилю. Порки сразу же полез на заднее сиденье и стал рыться в пакетах с едой и бутылками, а Вуден и Лайонетт принялись спорить, куда они теперь направятся. Лайонетт предлагал поболтаться по городу, заглянуть в бары и остаток вечера провести в доме одной из девушек. Вуден же поддержал девушек, собиравшихся как обычно поехать на пляж. В конце концов Лайонетту пришлось уступить, тем более, что Порки наконец вытащил голову из последнего пакета и отрапортовал, что припасов хватит на всю ночь, и стало быть нет никакого смысла ошиваться поблизости от баров.

Мэнди, пухлая блондинка, сидевшая за рулем, развернула джип и они покатили по дороге, идущей вокруг городка. Девушки принялись наперебой рассказывать, как им удалось выкрасть машину из запертого гаража отца Мэнди.

— Ничего особенного, — вставил Вуден. — Если бы вон, Порки, к примеру валялся в отключке после трех пузырей виски, у него из под носа можно было бы утащить хоть весь учебный центр. Верно я говорю, Порки.

— Верно, только тебе хватило бы и одного.

— Я бы и слова не сказал, — заметил Лайонетт, — если бы у меня из под носа стали тащить Лас-Коритас.

— Почему же ты не увольняешься, Стив? — спросила его темноволосая девушка, сидевшая рядом. Он так и не понял, всерьез она это сказала или нет.

— Не так все просто, Лори, — ответил Лайонетт. — Во-первых есть контракт, срок которого кончается лишь через полтора года. И вот так за здорово живешь его не расторгнуть. Ну а потом, кому я нужен на гражданке? В лучшем случае папаша пристроит меня в свою автомастерскую, где я буду целыми днями возиться с грязными железками, и уже лет в сорок заработаю артрит и боли в пояснице. А здесь я ничего вообще не делаю, не принимаю какие-то там ответственные решения, не беспокоюсь о своем будущем, и не надрываюсь только ради того, чтобы завтра жить так же, как сегодня. Здесь я только валяю дурака и получаю за это жалование, большая часть которого остается у меня в кармане, так что если все будет идти, как идет, через три года я стану штаб-сержантом а уже через пять смогу купить маленькую ферму и начать выращивать в свое удовольствие всякие баклажаны да коноплю, и опять таки ни о чем не беспокоиться, если только правительство не пересмотрит к тому времени свою программу помощи малым фермерским хозяйствам.

— Да... — только и сказала Лори, потрясенная грандиозностью его замыслов.

— Кстати, о деньгах, — сказал Порки, — за выпивку мы сможем рассчитаться только в конце месяца.

— Да не к спеху, — бросила Мэнди. — Я ведь получила работу, так что с деньгами пока нет проблем.

Мэнди, не сбавляя скорости направила машину с ровной дороги на ухабистую колею, ведущую в сторону побережья. Их здорово тряхнуло, а Пэтти, третья из девушек, чуть не вылетела из машины. Она пронзительно завизжала и что было сил уцепилась за Вудена. Они как раз проезжали под толстой эвкалиптовой ветвью, нависшей поперек дороги и в свете фар Вуден увидел крупного опоссума, в ужасе застывшего на ней. Глаза у зверя были никак не меньше чайных блюдец. Вуден поморщился.

— Ты потише, Пэт. А то ведь в окрестных лесах все опоссумы передохнут со страха.

— Здесь нет опоссумов, Майк, — сказал Лайонетт.

— Как нет! А вон Буги полгода назад, помнишь, подстрелил на учениях одного? — напомнил Порки.

— Вот-вот. Он как раз и был самым последним.

Вуден ничего не ответил. Он даже стал сомневаться, опоссума ли он увидел. У опоссумов, обычных, нормальных, заурядных опоссумов ни за что не может быть таких глазищ.

Последние четверть часа до пляжа они ехали в относительном спокойствии, если не считать, что Порки, сидевший на заднем сидении вместе с Лайонеттом и Лори, державшими пакеты с едой, на очередной кочке взмахнул руками и выбил у Лайонетта из рук бутылку бурбона. Большая квадратная емкость блеснула в воздухе и исчезла в черноте придорожных кустов. Лайонетт тут же вручил все свои пакеты и начатую банку пива Лори и стал выталкивать Порки на полном ходу из машины, крича, что тот должен вернуться и найти бутылку. Ему почти удалось спихнуть капрала за борт, когда вмешались Вуден с Пэтти и положили конец его бесчинствам, навалившись с двух сторон и выкрутив ему руки. И лишь после того, как сержант согласился признать, что погорячился, его освободили и хотели даже вернуть недопитое пиво, но оказалось, что Лори уже допила его.

Деревья неожиданно расступились и так же внезапно кончилась дорога. Мэнди вывернула руль и затормозила так резко, что джип чуть не перевернулся. Его широкие колеса покатились по белому песку. Злопамятный Лайонетт снова припомнил Порки бурбон и ловко спихнув его через задний борт, погнался за ним по берегу. Они громко кричали и швырялись друг в друга камешками, горстями песка и ветками, и наконец Порки был загнан прямо в одежде в воду и сразу потерял интерес ко всему, кроме вдруг вставшей перед ним задачи высушиться до возвращения в часть. Довольный сержант вернулся к машине, где девушки уже заканчивали раскладывать припасы на куске ткани, а Вуден безуспешно пытался разжечь костер. Слабое пламя его зажигалки все время задувал сильный теплый ветер с моря.

— Чему тебя учили на занятиях по выживанию, макака? — спросил его Лайонетт и услышав в ответ сердитое рычание, усмехнулся, сел рядом с Вуденом и достал свою зажигалку. Через пять минут безрезультатного щелканья зажигалками у обоих стал кончаться газ. Тогда Вуден покопался в багажнике, нашел промасленную тряпку и вымочив ее в топливном баке, бросил на ветки. С риском для жизни он поджег ее и вот уже в паре футов от автомобиля пылал яркий костер. Мэнди побросала сэндвичи на песок и ругая их последними словами спешно отогнала машину на безопасное расстояние.

К костру подошел Порки со своей мокрой формой, довольный, что сможет наконец быстро обсушиться, но поглядев, как он раскладывает вокруг их костра влажные тряпки, перепачканные в песке, Лайонетт с Вуденом прогнали его прочь, посоветовав разжечь себе отдельный костер. Что Порки и сделал, позаимствовав у Пэтти журнал и запалив с его помощью куст на опушке. Одежду он развесил на дереве над костром и удостоверившись, что языки пламени ее не достанут, пошел купаться. К нему присоединилась Мэнди.

Ночное небо рассекала яркая полоса Млечного пути, а значительно выше нее, почти в зените, висела полная луна. Звезды вокруг нее, казалось, почтительно расступались, не в силах соперничать с ее сиянием. Два конуса света от фар джипа освещали небольшой участок пляжа и волны, с шипением накатывающиеся на отлогий берег. Звуки прибоя заглушал блюз из приемника джипа, настроенного на лос-анджелесскую музыкальную радиостанцию. Лайонетт болтал с девушками, Вуден валялся поодаль на песке, потягивая из бутылки вермут и тихо подвывая в такт мелодии. Порки и Мэнди шумно плескались на мелководье, обдавая друг друга тучами брызг, ярко сверкавшими в дальнем свете фар. Вдалеке на севере, там, где берег изгибался, образуя небольшой залив, рокотали невидимые вертолеты с военно-воздушной базы. Костер Порки разгорелся и уже лизал ствол дерева.

Лори открыла бутылку вина и стала искать сыр. Пэтти принялась помогать ей в поисках и даже Лайонетт приподнял по очереди обе свои ноги и внимательно изучил землю под ними. Сыра не было.

— Мэнди! — крикнула Лори. — А что, мы не брали с собой сыр?

— Мэнди! — крикнул Порки, окатывая свою подругу с головой. — Лоре нужен сыр!

— Вуден! — заорал Лайонетт. — Найди нам сыр!

Вуден порылся в карманах, отхлебнул из бутылки и, приподнявшись на локтях, развел руками. Мэнди отплыла подальше от Порки и с безопасного расстояния прокричала, что да, похоже, что не брали. Порки поплыл за ней, обещая утопить, если она не найдет для Лори сыр. Мэнди уплывала все дальше и кричала ему, чтобы он возвращался к берегу, не то его штаны сгорят.

— Стиви, а что это мясорубки сегодня разлетались? — спросил Вуден. — У них что, учения что ли?

— Да нет, Майк, какие учения в такой поздний час? Они такие же люди, как и мы. А ты помнишь, чтобы хоть раз у нас учения проводились ночью?

— Проводились, — Вуден допил бутылку и зашвырнул ее в заросли. — Ночная высадка десанта в том месяце. Ты что, не помнишь.

— Ну, десантура за нормальных людей не считается. И к тому же, скажи, у них была вертолетная поддержка?

— Да кто ж их знает. Я лично спал.

— Вот. И вертолетчики тоже спали. А Буги так вообще говорил, что их вызывали, даже из штаба звонили, да только их командир отказался поднимать экипажи посреди ночи только из-за того, что десанту скучно, видите ли, бегать по пляжу в одиночку. Так он им и сказал, если, дескать, нужен реализм боевой обстановки, пускай во время высадки рыгают погромче, чтобы было похоже на шум роторов.

Девушки поморщились, Вуден рассмеялся.

— Ну ладно, пускай. Но зачем они тогда сейчас москитов разгоняют?

— Я что думаю, — очень серьезно произнес Лайонетт, задумчиво глядя вдаль, — может они сыр для Лори ищут?

— Наверное, — согласился Вуден.

— Лори, а зачем он тебе? — спросила Пэтти. — Это вино и с гамбургерами идет неплохо.

— Нет, с сыром у него совсем другой вкус.